O unstillbares Sehnen!..
An den Wimpern der Tanne
hängen glühende Tränen
und rinnen und rinnen
ihr über die Wangen
und kullern hinunter
und schillern und schimmern
regenbogenfarben
im Frühlingssonnenschein
und schmelzen den Schnee.

Weint sie aus Rührung?
Weint sie vor Freude?
Weint sie vor Trauer?
Ob sie vor Wehmut vergeht?..
Ich stehe und schaue
und schweige befangen…
Es ist ihre innere Welt,
die Innenwelt der Tanne.
Möge der Frühling sie heilen.
Damit ihre Wunden vernarben.

16. März 1990

Внутренний мир / Ihre innere Welt

На тёмно-зелёных ресничках у ели
Горячие слёзы видны.
Они растопили снега и метели.
В них блеск восходящей весны.

Они по щекам ручейками скатились.
В них – радуга, солнце, заря.
Откуда у ели они появились?
В них счастье иль грусть ноября?

Быть может, печаль и тоска ожиданья
заставили слёзы бежать?
Возможно, холодные воспоминанья
и боль заставляют страдать?

Гляжу я на ель, понимая отлично:
её это внутренний мир.
Хочу, чтоб луч солнца теплом безграничным
все раны её залечил.

Willst du dich, mein Freund, zerreißen,
weil die scharfen Lästerzungen
dich schon wieder durch die Hechel
ohne Grund und Recht gezogen?

Ja, die spitzen Eisenstifte
ritzen Wunden in die Seele,
die noch lang wie Feuer brennen
und dir keine Ruhe lassen.

Reibe sie mit Balsamtropfen
ein, damit sie schneller heilen.
Und den Balsam wirst du finden,
wo die Güte Nektar sammelt –

auf den Fluren der Verheißung,
die noch auf der Erde grünen;
in den Gründen deines Glaubens,
dass dein Morgen besser werde.

16. April 1990

Бальзам / Dein Morgen

Вы признайтесь мне по чести:
душу боль не разрывает,
если гнусный сплетник кости
вам злословьем промывает?

От безнравственности этой
раны век не заживают,
оставляют  в сердце меты
и огнём в душе пылают.

Вы натрите их бальзамом.
Он отлично боль смягчает.
А нектар найдёте сами:
доброта им всех снабжает.

Есть нектар в лугах доверья.
Там надежды зеленеют,
нет ни горя, ни сомненья,
и заря всегда светлее.

Wörter und Gegenwörter,
auch Antonyme genannt…
Anteilnahme
                     und Gleichgültigkeit;
Grausamkeit und Milde;
                         Treue und Verrat…

Ist somit die Sprache
der Widerschein
                 der Unvollkommenheit
der menschlichen Gesellschaft?
Ist somit die Sprache
die Widerspiegelung
                         der Widersprüche
der menschlichen Natur?
Ist somit die Sprache
der Gegenschein der Gegensätze
zweier Kräfte –
        des Guten und des Bösen?..

Irgendwann und irgendwo
kommt´s auf einem kleinen Fleck
auf unsrer großen Erde
                              von Zeit zu Zeit
zu einer wahren Blüte…
Doch öfter sind es leider
Katastrophen und Kataklysmen,
zum größten Teil hervorgerufen
vom inhumanen Handeln
der Machthaber auf allen Stufen,
von ihren Ambitionen,
             von ihrem Größenwahn,
von ihrer Herrschsucht –
               zu ihrem eignen Wohl…

Und die Sehnsüchte des Volkes,
der sogenannten grauen Masse?
Sie müssen immer wieder
                             im groben Sand
der Ausweglosigkeit verlaufen…

Antonyme in der Sprache:
Schwarz und Weiß
      und Freud und Leid
            und Jubelruf und Jammer.
Antagonismen
in der menschlichen Gesellschaft
erweitern die
                      und Ungerechtigkeit
und Gnade und Verdammung…

21. April 1990

Антонимы / Gnade und Verdammung

В любом языке
            есть антонимов уйма:
предательства – верность,
            жестокость – добро.
Одна половина страшна,
                                   как обойма.
Другую услышать –
            и станет светло.

В словах, словно
в зеркале, род человечий.
В них наше сознание
                                   и бытие.
Они – отражение
                        противоречий.
В них несовершенство
                                   твоё и моё.

И в обществе нашем
                        когда-то и где-то
две силы, скажите же,
            кто не встречал?
Весь мир – столкновение
            мрака и света.
Язык – отраженье
            борьбы двух начал.

Встречали мы гнёт,
самодурство, несчастья,
значительно реже –
            расцветы добра.
Дорога амбиций,
            стремление к власти
нас всех к катаклизмам
            уже привела.

Потребность «сереющих»
            масс осторожно
держали так долго
            на крепком замке.
И всем оставалось
            страдать в бездорожье,
погрязнув безвылазно
            в глубоком песке.

Мы знаем антонимы:
            горе и радость.
Есть чёрное с белым,
            восторг и тоска.
Их круг расширяется
            Ложь вместе с правдой,
проклятья и милость
            идут сквозь века.

Raubtiere hat es
noch immer gegeben,
            denn alles will leben.
Aber in Menschengestalt
       sind sie brutale Gewalt.

Und ihre Opfer
verschlingen sie nicht,
      um den Hunger zu stillen.
Nein! Sie vernichten den Geist,
der seine Freiheit erheischt…

Oh, wie sie stöhnten –
die bangen Gedanken
            des Heers der Verfemten,
all ihrer Rechte beraubt:
    Schweigen allein war erlaubt.

Schweigen und leiden
und alles ertragen,
                als sei´s eine Freude,
stumm und erblindet zu sein
dort, wo die Seelennot weint…

Menschen, die ohne
Gedächtnis geblieben,
             sind leicht zu regieren:
Marionetten sind dumm –
fügsam und willig und stumm…

Kommt jene Stunde,
da keine Tyrannen
        den Freisinn verbannen?
Dass sich der Himmel erhellt
               allüberall in der Welt.

20. Januar 1990

Свободные мысли / Freisinn

В лесах наших бродит
            немало зверей
Но плохо, когда они
            в шкуре людей.

Бушует в таких
            только грубая сила.
Она в них жестокость
            и зло породила.

На жертву напасть
            их не голод зовёт.
Стремятся душить они
            мыслей полёт.

Свободные мысли
            скорбели, кричали.
Давили их массами,
            мучали, гнали,

Лишали всех прав,
            не давали взойти.
Тупое молчание было
                                   в чести.

Не должен был разум
            услышать страданья.
Не должен был видеть
            надежд угасанья.

Жестокости проще
            людьми управлять,
когда из них душу
            и разум изгнать.

Ведь куклы всегда так 
            безвольны, послушны,
и глухи, и немы,
            и очень радушны.

Когда же повсюду
            тиранство истлеет,
и небо над нами
            совсем просветлеет?

So viel Böses
      hat uns heimgesucht,
und wir sehnen
           uns nach Gutem.
Ob die Welt
denn wirklich so verrucht?
Muss das Gute
            all verbluten?

Und wie gut,
        dass wir nun suchen
einen Ausweg
     aus dem Teufelskreis,
dass den Erdball
               nie verruße
der Atomsprengköpfe
              Höllengeist.

Denn es gibt
        auch ohnehin genug
Rauch und Dunst
      und Wortschwallwogen
und auch Janusköpfe,
            schlangenklug,
die uns tausendmal betrogen…

Droht auch manchmal
         schlimmes Wetter,
fasst, o Menschen,
         immer wieder
              Flammenglut!

1988

Будьте смелей! / Mut gehört dazu

С ног в пути сбивает
                                   зла поток.
Но в расцвет добра
                        мы всё же верим.
Или мир действительно
                                   жесток?
И добро должно
                        нести потери?

В плен берёт событий
                                   круговерть.
Где же дверь
            из замкнутого круга?
Не настигнет
                                   атомная смерть,
если все мы, все
            поймем друг друга.

Душит, душит лжи
                                   бесстыдной чад.
В море зла уносит
                                   быстрый парус.
Тупо бьется слов пустых
                                               каскад,
верх берёт, хитря,
                                   двуликий Янус.

Если ждёт в пути вас
                                   шквал вранья,
вы смелей и
            мужественней будьте!
Чтоб спасти от гибели
                                               себя,
о добре и чести
                                   не забудьте!

Gerieben
         und gerissen,
möchte sich die Lüge
   endlich vergewissern,
ob man viel
         damit verdient,
wenn man frei
        und unverblümt –
von der Leber
              weg –
zu dem „Pöbel“
Und sie schminkt
           sich kräftig,
schmiert die Lippen
   schnell mit Entenfett
und eilt
         zum Rednerpult:
„Oh, es reißt
         mir die Geduld.
Was da heut
          gefaselt wird,
ist verdächtig
             und erlogen
und … ist lauter Mist.
Glaubt es nicht.
         Ich … ich hab
noch niemanden betrogen.
Reinen Wein
    schenk ich euch ein.
Ich, nur ich allein…“
Die meisten
     haben sie erkannt –
die freche Lüge.
Vielleicht
      am Phrasenschwall,
vielleicht
         am Haarausfall,
vielleicht
auch an der Schminke…
Jedoch die Stümper
         und die Trinker
und die Schwindler
     und ein paar Stinte
sind zurückgeblieben
    und haben schmatzend
ihre nasse,
          schlaffe
               Hand
                 geküsst.
Das war
    nun mal das Honorar.

26. November 1988

Гонорар / Das Honorar

Ложь, плутовка и пройдоха,
Порешила как-то раз
что совсем не так уж плохо
стать ей правдой про запас.

Чтоб общаться непременно,
не кривя душой,
прямо, честно, откровенно
с «чернью» самой рядовой.

Одолела вдруг забота
поразмыслить головой,
сколько можно заработать
в этом случае самой.

Ложь подкраситься решила.
Быстро грим себе нашла.
Тени, краску наложила
и к трибуне подошла:

«Просто лопнуло терпенье,
только ложь кругом – позор!
Вызывает подозренье
чепуха и разный вздор.

Я везде враньё узнаю.
Людям хитрость не нужна.
Верить мне вас призываю.
Ложь всегда обречена.

Я скажу вам, люди, верно:
Правда – это, я одна!»
Но смекнули все мгновенно:
Ложь всегда себе верна.

Как узнали? Непонятно!
По потоку слов и фраз, 
по помаде неопрятной
иль по блеску лживых глаз?

Кучка пьяниц, аферистов
отделили ей навар:
рукоплещут, как артистке –
вот и весь тут гонорар.

Wer oder was, so frage ich mich,
ist schuld an dem schreienden Elend,
 das uns so oft schon heimgesucht?

Wenn Menschen ihresgleichen
gefühllos bedrängen und quälen,
zertrampeln und knebeln
und hinrichten lassen,
so sind es ja Menschen,
die schuld an dem Unheil sind.

Also können die Menschen
von Zeit zu Zeit, von Land zu Land
sich in reißende Tiere verwandeln?

Aber Wölfe zerreißen die Schafe,
um sich selbst als Art zu erhalten
So hat die Natur sie hervorgebracht:
Sie können von Pflanzen nicht leben.
Sie brauchen dampfendes Fleisch,
im Notfall ersetzt durch Luder.

Und die tierische Angewohnheit,
die gerissenen, listigen Schliche
der dreisten Unmensch-Übermenschen?
Sind es Instinkte von alters her?
Sind es vorsintflutliche Rudimente?
Sind es dräuende Überbleibsel,
die sich erneut und stürmisch
entwickeln in unserer Zeit
der gelobten Aufwärtsbewegung?

Ist es die Sucht der Auserlesenen,
der berüchtigt bekannten Elite –
auf allen Stufen, allen Ebenen -,
auf Kosten der Unbeschützten
ihr eigenes Wohl zu gestalten?
Ist es ihr diabolischer Trieb,
auf den Knochen der Heimgesuchten
für sich und die Ihren das Paradies
auf Erden – jawohl! – zu errichten?

Warum verstummt die Vernunft?
Warum schweigt das Mitgefühl?
Warum versagt so leicht und oft
die gepriesene Humanität?
Oder ist es die Sittenlosigkeit
die uns so weit gebracht?

Vielleicht liegt der Grund darin,
dass wir die Sittlichkeit
und die Gerechtigkeit
und die Brüderschaft –
zum heiligen Banner erhoben –
in Wirklichkeit so oft
mit eigenen Füßen in den Matsch
der hässlichen Laster getreten?..
Und wir ernten die Qual,
die wir unwissend selber gesät.

20. März 1990

Собственный плод / Saat und Ernte

Кто в неизбежности бед виноват,
тех, что безжалостно нас поразили?
Люди, что равных себе наугад
мучали, гнали, топтали, казнили…

Чтобы продолжить свой род на земле,
волки на стадо порой нападают.
Но почему же в любой стороне
в хищников люди себя превращают?

Звери дерутся – понятно вполне.
Так повелела когда-то природа.
Зверям не жить без когтей на земле.
Жизнь такова. Такова их порода.

Нелюди, злоба, звериный закон,
наглость жестокая «сверхчеловека», …
Это отрыжки ушедших времён
или же мерзость хвалённого века?

Кто же виновен? Изысканный свет?
Мания, страсть пресловутой элиты,
той, что презрела закон и запрет,
той, для которой все двери открыты?

Люди, вошедшие в дьявольский пай,
строят себе на костях угнетенных
вечный, нетленный, изысканный рай,
не допускающий незащищенных.

Может, безнравственность нас занесла
в дали, где разума нет и в помине?
Братство, сочувствие – только слова?
В душах же не было чтимой святыни?

Или втоптали мы в грязь без стыда
доброе всё, обрастая грехами?
Мы своего же вкусили плода!
Выросло то, что посеяли сами!

Am Himmelszelt der Liebe blinken Sterne
so strahlend hell wie weiße Chrysanthemen.
Wer sie erlebt – das Herz sie ihm erwärmen:
Weil sie nach Zweisamkeit sich ewig sehnen…

Warum vergessen wir jedoch die Lieder,
die uns die Liebe gestern noch gesungen?
War vor dem Anfang alles schon vorüber?
War vor dem Klang sein Widerhall verklungen?

Sind etwa unvergesslich jene Stunden
der Liebesnacht mit ihren blauen Träumen?
Sind etwa jene Hoffnungen geschwunden,
die Flut und Ebbe jederzeit vereinen?…

Ich weiß es nicht, ob Sterne ewig strahlen.
Ich weiß es nicht, ob einstens sie verlöschen…
Ich singe nur ein Lied von Herzensqualen
die höllisch sind, wenn dich dein Stern vergessen.

23. April 1989

Пою я песнь / Ich singe nur ein Lied…

На небесах любви горит звезда,
в тоске сияет ярче и светлее.
Она нежна, лучиста и горда.
Сверкнёт тебе – и на душе теплее.

Уже забыто, что в душе цвело?
Погасли зори, что любовь встречала?
И не начавшись, всё уже прошло?
Неслышным эхом песня отзвучала?

А незабвенной ночи красота
и грёзы сердца долго ль будут живы?
Исчезнут ли лазурная мечта
и всех надежд приливы и отливы?

Не знаю, вечно ль звёздам ликовать
иль гаснуть им предписано всечасно.
И чтоб от адских мук мне не страдать,
Пою я песнь, когда в душе ненастно.

Die Offenheit
                   ist nicht völlig offen.
Geheime Spiele
                werden noch gespielt.
Die Wahrheit wird
         noch oft genug versoffen
am Tisch der Lüge,
            die sich heimisch fühlt.

Die Gleichberechtigung
                sei augenscheinlich.
Und ohne Ecken
            sei der Tisch und rund:
Kommt her und esst und trinkt!
        Selbst steckt sie heimlich
die besten Bisse
                   hastig in den Mund.

Die Lüge weiß,
         dass vieles ihr gelungen.
Ist heute links
   und morgen rechts gestimmt.
Macht blauen Dunst uns vor,
                   lügt ungezwungen,
die lichte Zukunft…
                       käme unbedingt.

Sie faselt gern und spinnt
                         gekonnt Intrigen
und dichte Netze
                  für den Biedermann.
Und mancher Hetze
                  müssen unterliegen
die Lebenswahrheit
                 und der Tatendrang…

Wie lang noch soll
             die Lüge uns betrügen –
frohlockend und geschminkt
               mit falschem Ruhm?..
Ob Wahrheit
    und Gerechtigkeit besiegen –
die Lüge
    und das Dunkelmännertum?

4. Juni 1990

Правда и ложь / Wahrheit und Lüge

О нет, пока неоткровенна
                                   гласность.
Вершит дела
            порой она в тиши.
О правде знаем мы
            лишь грань и частность.
Над ней глумятся
                                   на пиру у лжи.

В тумане где-то
            скрылось равноправье.
Как скользка ложь
Идёшь к столу ты
                                   как за подаяньем.
Протянешь руку –
                                   нет уже куска.

Ей можно всё,
            так лживость полагает.
Сегодня слева,
                                   завтра справа врёт
и пыль в глаза
                                   уверенно пускает,
Что светлое грядущее
                                               нас ждёт.

Плетёт интриги,
                                   истину свергая.
Внушает всем:
                        «О верьте, я смогу.»
И правду жизни
                        травле подвергает,
Готовит ловко
                                   сети простаку.

Она шагает в гриме
                                   мнимой славы.
Ей быть на троне
Неужто нет на ложь
                                   совсем управы
И мракобесье
                                   правду победит?

Eine silberne Lamelle
                habe ich mir eingenäht
in die Seele, dass ich schneller
dich vergesse. Weil die Trennung
mich bis heute heimlich quält…

Doch sie bimmelt,
                               und sie klingelt,
wenn ich dich
                      verschmerzen will…
Ist es deiner Wehmut Stimme –
      missverstanden, abgewiesen;
sorgenvoll und gramerfüllt?..

Oder ist´s mein Herzenskummer,
der das dünne
                             Blättchen rührt?..
Soll das Feuer leise brennen.
Und der Klang darf nicht
                                    verstummen,
 denn es wäre wohl verfrüht…

Klinge, silberne Lamelle,
bis mein Liebesschmerz vergeht!
Denn du bist allein die Quelle,
           die in meiner Seele rieselt
und mein tiefes Leid versteht.                                   

22. Februar 1990

Серебряный заслон / Silberne Lamelle

Защити меня от муки,
мой заслон из серебра.
Вшил я в душу эту штуку,
чтоб не мучила разлука
и сегодня, как вчера.

Но заслон звенит – трезвонит,
мне покоя не даёт.
Может, это голос горя,
что во времени не тоне
и в твоей душе живёт?

Или эта боль разлуки
только мне принадлежит:
Отгорев, любовь отринуть,
окончательно остынуть
ей пока не надлежит?

О, звени, заслон, сердечно
и умолкнуть не спеши.
Ты единственный источник,
что понять умеет точно
боль и скорбь моей души.