Gerieben
         und gerissen,
möchte sich die Lüge
   endlich vergewissern,
ob man viel
         damit verdient,
wenn man frei
        und unverblümt –
von der Leber
              weg –
zu dem „Pöbel“
Und sie schminkt
           sich kräftig,
schmiert die Lippen
   schnell mit Entenfett
und eilt
         zum Rednerpult:
„Oh, es reißt
         mir die Geduld.
Was da heut
          gefaselt wird,
ist verdächtig
             und erlogen
und … ist lauter Mist.
Glaubt es nicht.
         Ich … ich hab
noch niemanden betrogen.
Reinen Wein
    schenk ich euch ein.
Ich, nur ich allein…“
Die meisten
     haben sie erkannt –
die freche Lüge.
Vielleicht
      am Phrasenschwall,
vielleicht
         am Haarausfall,
vielleicht
auch an der Schminke…
Jedoch die Stümper
         und die Trinker
und die Schwindler
     und ein paar Stinte
sind zurückgeblieben
    und haben schmatzend
ihre nasse,
          schlaffe
               Hand
                 geküsst.
Das war
    nun mal das Honorar.

26. November 1988

Гонорар / Das Honorar

Ложь, плутовка и пройдоха,
Порешила как-то раз
что совсем не так уж плохо
стать ей правдой про запас.

Чтоб общаться непременно,
не кривя душой,
прямо, честно, откровенно
с «чернью» самой рядовой.

Одолела вдруг забота
поразмыслить головой,
сколько можно заработать
в этом случае самой.

Ложь подкраситься решила.
Быстро грим себе нашла.
Тени, краску наложила
и к трибуне подошла:

«Просто лопнуло терпенье,
только ложь кругом – позор!
Вызывает подозренье
чепуха и разный вздор.

Я везде враньё узнаю.
Людям хитрость не нужна.
Верить мне вас призываю.
Ложь всегда обречена.

Я скажу вам, люди, верно:
Правда – это, я одна!»
Но смекнули все мгновенно:
Ложь всегда себе верна.

Как узнали? Непонятно!
По потоку слов и фраз, 
по помаде неопрятной
иль по блеску лживых глаз?

Кучка пьяниц, аферистов
отделили ей навар:
рукоплещут, как артистке –
вот и весь тут гонорар.